Мой другой мир

Я в хронокабине.

Это замкнутая капсула; она движется в колодце времени. Движется не в том смысле, в котором перемещаются  тела в пространстве. Со стороны кабина выглядит неподвижной - если, конечно, найдется тот, кто сможет проникнуть в колодец времени, чтобы взглянуть на нее со стороны.

Бесцветные стены да кресло - вот и все оборудование. Я управляю мысленно - перед взором плывут цифры, мозг мгновенно находит нужные параметры.

Кабина продолжает погружаться в прошлое.

Мне не удастся выйти из нее в иную, чем моя собственная, эпоху (кроме того мига, о котором пока не хочется думать). Но биоволны, излучаемые мозгом жителей других времен, могут достичь моего сознания. А там... там я уже буду знать, что делать.

Я вспоминаю...

Двадцать четвертый век. Человечество открыло принципы управления временем. И, как было не раз, новые открытия исользовались в грандиозной битве всех со всеми. Только перед этой битвой перед которой померкли прежние атомные сражения.

Когда мировой пожар утих, в живых оставалось не более сотой части прежнего человечества. Уцелевшие стремительно деградировали - почти все технологии были уничтожены хроноклазмами.

И тогда появились Реконструкторы.

Никто не знал, из какой звездной системы, какого измерения или временной складки они прибыли. Собственно, никто даже не знал, какую форму жизни они собой представляют. Людям они показывались в виде высоких человекоподобных существ в длинных одеяниях и с прекрасными лицами, словно выточенными из белого камня.

Реконструкторы предложили помощь - второй шанс на жизнь. В любое другое время мало кто из людей поверил в их добрые намерения - чрезмерной  доверчивостью люди никогда не отличалось. Но сейчас у человечества не было выбора.

То, что услышали представители растерявшегося земного мира, казалось чистейшим бредом сумасшедшего. На свет были извлечены древние мифы и легенды народа майя. Согласно составленным в давно сгинувшие эпохи календарям, в двадцать четвертом веке должна была закончиться Эпоха Пятого Солнца. Но если другие эпохи заканчивались всемирными стихийными бедствиями, эта должна была завершиться чудовищной бойней, делом рук человеческих.

Между предсказанием и происшедшими через тысячу лет событиями есть неразрывная связь. Но понять и описать ее - не более возможно, чем описать волшебство методами классической механики. По крайней мере для земной науки. Мы так и не научились разбираться в понятиях, которыми легко оперировали пришельцы.

Оставалось поверить, что так оно и есть.

Значит, надо изменить древний календарь.

Реконструкторы предоставили нужные технологии для хронопутешествий, но сделать то, что нужно, могли только сами люди.

Я стал одним из добровольцев. Ведущий нашу группу Реконструктор предупредил - после изменения хрононавту вряд ли удастся вернуться в свою эпоху.

Меня это не пугало - семьи у меня не было, все родственники погибли в войну или умерли от болезней, вызванных изменением времени на клеточном уровне.

И вот теперь я погружаюсь туда, откуда в случае успеха не вернусь.

Но сейчас это меня не беспокоит. Мне нужно наладить контакт. Мысленным взором я вижу, что попал в нужное время. Я перебираю частоты биоволн - в них нет для меня секрета. Вот и те, что нужны мне.

* * *

Верховный жрец города Майяпана Ах-Май, служитель великого бога Кукулькана, стоял на открытой террасе храма - главного святилища города.

Жрец был облачен в скромное белое одеяние из грубой ткани, полы которого были украшены морскими раковинами. Это да золотой медальон на груди - свидетельство расположения правителя города - единственно выдавали его высокое положение в иерархии Майяпана. Одеяние слегка шевелилось под ночным ветром, но его носитель был неподвижен. Лицо жреца, со сжатыми губами, длинным заостренным носом и холодными глазами, напоминало лики многочисленных божеств, чьи изображения украшали стены храма.

Жрец размышлял. Позади, в его личных покоях, отделенных от террасы открытым проемом, завешенным легкой тканью, так же неподвижно стояли четверо.

Раб-переписчик, стоя на коленях, держал на руках аккуратно сложенный толстый свиток священной бумаги, испещренной значками письмен.  Позади него застыли фигуры двух воинов. Их плащи из шкур ягуара и деревянные расписные шлемы, украшенные перьями кетцаля, показывали высокий ранг дворцовой стражи. Руки сложены на тяжелых деревянных мечах, окаймленных обсидиановыми лезвиями; за поясами - духовые трубки и кремневые ножи.

Ближе всех к террасе стоял чилам, главный прорицатель города. Годами он не уступал Ах-Маю, но черты лица его были мягче; в уголках глаз словно скрывалась насмешка. Всему городу было известно, что чилам не чужд радостей жизни - злые языки поговаривали, что его неоднократно видели в злачных кварталах Майяпана, облюбованных воинами из армии правителя, и что мало кто из них мог потягаться с ним в количестве выпитого за один вечер мескаля.

Ах-Май по-прежнему находился в раздумьях; в то же время его взгляду открылся вид ночного Майяпана.

Каменные черты лица Верховного словно разгладились - до чего же велик и прекрасен его родной город. Строгие формы пирамид, дворцов и храмов возвышались над морем домов; факелы на стенах рассекали ночную тьму, превращая ее в сумерки. На городских улицах царила суматоха; близился Новый Год,  один из главных праздников майя. Строители и резчики даже в ночные часы продолжали работу над украшениями, с помощью каменных инструментов создавая говорящие картины на стенах зданий.

Запах жареной кукурузы и маиса смешивался с ароматом реки, приносимым ночным ветром. Стук каменных рубил сливался с музыкой тростниковых флейт, трелями костяных свистков. Со стороны воинских кварталов доносились удары барабанов, сделанных из панцирей черепах или полых стволов дерева.

На крепостных стенах, окружавших город, также горели факелы. Отряды воинов, вооруженных копьями и палицами, виднелись возле ворот и на прилегающих улочках. Майяпан - город войны. Стойкость и сила его тех, что его защищает - залог дальнейшего процветания, покорности подчинившихся ему городов.

Ах-Май вспомнил прекрасный город Чичен-Ица, где он бывал в молодости, вспомнил великолепный Ушмаль. Конечно, их улицы и площади прекрасно спланированы, храмы и дворцы поражают величием. Но теперь они, некогда равноправные союзники, а затем смертельные враги, покорены войском Майяпана; их правители склонили свои непокорные головы, их дань непрерывной рекой течет в городскую казну

Верховный жрец вернулся в свои покои

- Сейчас ты пойдешь к накому, пусть он и главный смотритель приготовят трех отборных рабов для завтрашнего жертвоприношения. Затем мы начнем работу по уточнению календаря. И да падет на нас гнев Хуракана, если мы неправильно истолкуем божественный свет.

Ах-май вновь провел пальцами по вискам

- Боги смилостивились - хвала Перистому Змею, мой разум ясен и свободен от недуга. Созывай младших прорицателей, писцов и художников. И не жалей мескаля - мы должны узнать подлинную волю богов.

*

Дело сделано.

Я снова медитирую в окружении бесцветных стен. Годы мчатся нескончаемой чередой, хронокабина скользит в будущее.

Не нужно более воздействовать на разум жреца - решение принято, и календарь майя изменит конец эпохи. А лишнее влияние может привести к эффекту бабочки и другим необратимым последствиям.

Но я все сделал как надо - недаром Реконструктор выбрал меня.

И сейчас я узнаю истину.

Начинается замедление хода кабины. Передо мной появляется последнее, окончательное число - как приговор. По нашему летоисчислению - благодаря методам Реконструкторов разум легко переводит абсолютные числа в привычные формы.

21 декабря 2012 года.

Все. Дальше пути нет. Конец света, если он настанет, не будет создан человеком. Вполне естественные причины положат предел нашему бытию. Или не положат - все-таки предыдущие эпохи не смогли покончить с родом людским.

Жрецы «уточнили» календарь почти на триста лет... значит, хронооружие еще не открыто.

Пусть будет так. Бесцветные стены начинают сиять - хронокабина распадается, и скоро я обрету свободу. Этот последний день я проведу с остальным человечеством. Или буду жить в здешнем времени - если потрясения конца эпохи окажутся не такими сильными, как представляли древние.

Это непросто... но не так страшно, как могло бы быть.

Я знал на что шел.

Да будет так!